расслабиться и повеселиться! За сим, объявляю бал открытым! — директор закончил речь, и оркестр принялся играть мелодию для танцев.

В зале сразу началась возня, парни принялись приглашать леди на танец. К Бьянке тут же выстроилась очередь из кавалеров, предложения которых она методично отвергала, ссылаясь на своего сопровождающего, то есть меня. Наконец желающие пригласить её закончились, и мы тоже принялись танцевать. Изредка я поглядывал на другие пары, запоминая движения, в итоге танец не стал для меня проблемой.

— Не могла как-нибудь повежливее отказывать?

— Зачем?

— Теперь все отвергнутые желают моей смерти, мисс «ледяной цветок сегодняшнего бала».

— Как будто они смогут тебе навредить, и что это за прозвище?

— Навредить — нет, а вот головной боли прибавится. — ответил я, переставляя ноги в ритм музыки, и повел Бьянку в танце дальше. — А прозвище тебе здесь недавно придумали, не слышала?

— Нет. И кстати, ты же говорил, что танцевать не умеешь? — подняла она голову вверх и посмотрела на меня.

— Просто запомнил движения других.

— Ага, значит опять твоя невероятная память.

— Именно.

Пары медленно ходили по кругу кружась в незамысловатом танце. Платья дам развивались, становясь похожими на большие лилии. И среди них выделялась одна. Её белоснежные волосы с одной лишь темной прядью мелькали то тут то там, а рядом с ней будто тень легко и изящно двигался высокий парень, что изредка осматривал округу своими бездонными серыми глазами из-под пепельных волос. А музыка постепенно стихала.

Глава 26

Опять работа

«Кап-кап-кап» — с корявого каменного потолка медленно и методично срывались капли на пол и издавали характерный звук. Будто захваченное этим звуком мерзкое существо так же ритмично всё продолжало приносить извинения: «П-простите, простите, я раскаиваюсь, простите…»

Никто не давал твари ни еды, ни воды, её голосовые связки и рот ссыхался и трескался каждый раз, как она повторяла «простите», но тут же восстанавливались.

— П-перед кем ты постоянно извиняешься? — спросил тонкий детский голосок откуда-то из темноты из другой камеры. Но тварь не ответила. Быть может, она и хотела, но уже просто не слышала. Сломленный разум выкинул её из реальности, и она больше не осознавала, что происходит. Пытки давно уже стали рутиной, как и смерти, боли существо уже не чувствовало.

Единственное, что всё еще заставляло его продолжать жить — странная уверенность. Уверенность в том, что оно совершило непоправимое, и никакие пытки, а уж тем более простая смерть не исправить сделанного. Существо думало, что должно страдать дольше, должно молиться и просить прощения еще больше.

— Знаешь, моя м-мама говорила, что всё, что у нас есть — по воле богов на небе. П-папа и мама всегда так трудились, чтобы жить правильно, всегда благодарили их за жизнь…. «Всхлип» — тоненький голосок стал прерываться частым и нервным дыханием от слёз. — Н-но почему тогда они не помогли?! Когда маму з-забрали, когда папу убили?! ПОЧЕМУ?!! Хватит! Не молись им! Не говори «прости»!!! — детский голос наполнился такой злобой, что у взрослых встретишь не часто.

Тварь на мгновение будто вышла из забвения и повернула голову в сторону голоса. Она немного приоткрыла рот, будто пытаясь что-то сказать. Но тут послышались шаги, и тварь продолжила свою молитву.

— Т-ты что правда не слышишь? Они не помогут… Не простят. Я-я знаю, ты не виновата. П-пожалуйста, когда меня тоже не станет, выйди отсюда и спроси, почему они делают с нами такое… — маленький голосок затих и не проронил больше ни слова, до тех пор, пока не прозвучал звон цепей.

Послышалось несколько мужских голосов, начали раздаваться странные звуки. А детский голос разразился криком, что резал уши и заставлял сердце сжиматься и лопаться. Цепи звенели пуще прежнего, и истошный крик продолжался еще пару минут, пока в один миг резко не затих.

Не осталось того, кто мог обратиться бы к твари. Она повернула голову в сторону камеры маленькой девочки, что притащили сюда пару недель назад. Оттуда к тощей и белой руке, что не видела солнца уже больше года, протянулся линией ручеек темной алой крови.

Что-то изменилось в сознании существа. Оно больше не молило. Оно забыло слово «прости».

* * *

Мелодия сменилась, и танцующих пар в зале стало меньше. Нам пришлось танцевать первый раз, ведь того требуют манеры, а вот все следующие танцы уже необязательны.

К Бьянке опять стали подходить люди ради истинной цели сегодняшнего бала — заведения новых знакомств, а с кем же стоит завести связи в этот день, как не с герцогской дочерью.

— Леди Бьянка, могу ли поинтересоваться, чем ныне занимается ваш отец, герцог Рассел? — спросила одна из окруживших Бьянку дам.

— Ох, тем, чем и должен заниматься хозяин земель, развивает свои владения.

— Удивительно! Мне доводилось слышать про военные успехи герцога, но чтобы он еще и в управлении землями был хорош! Всё-таки ваш отец поистине невероятный человек. — продолжали восхищаться дамы.

Как мне когда-то рассказывала Бьянка, её отец был средним сыном в роде, но смог стать во главе него за счет своих заслуг. Являясь владельцем уникального дара мастер меча, он попал на служение в личные войска императора, проявил себя в нескольких столкновениях и экспедициях по осколкам Осирии. Благодаря этому его отец, прошлый герцог Рассел, назначил того своим преемником. После от императора Каники отец Бьянки получил новый дар для управления герцогством и по сей день занимается развитием своих земель. По крайней мере, это так преподносится общественности.

На самом же деле, герцог Рассел «истинный аристократ» в плохом смысле этого слова. Не ставит ни во что желания простого люда, не знает и не хочет узнать об их нуждах, тратя свое время лишь на поддержание статуса.

Настоящий аристократ в глазах Бьянки — человек, наделенный силой и властью, которые он должен использовать во благо своих подданных. Именно такой главой рода она и захотела стать.

Еще некоторое время продолжались пустые разговоры, повторяющие друг друга, и со сменой очередной мелодии к нам подошел официант с напитками. Отдав бокал Бьянке, он отошел в сторону и стал наблюдать боковым зрением за её действиями.

Аромат, исходящий из бокала, показался мне знакомым. Названия различных трав, которые были аккуратно вписаны на одной из последних страниц старой книжонки убийцы Максима, пронеслись у меня в голове за мгновенье.

Официант ненадолго отвел свой взгляд, а я поспешил выпить быстро выпить всё содержимое бокала и вернул его обратно в руки Бьянки.

— Так сильно хотел пить? — удивилась она.

— Такой яд переживут только люди с устойчивостью,